Отечественные машиностроительные предприятия оказались в непростой ситуации – сегодня они работают в условиях ценового диктата монозаказчика. Фактически развитие отрасли встало в прямую зависимость от квалификации менедж­мента заказчиков продукции машиностроения и его понимания прогресса развития отрасли. .

О том, как эта и другие тенденции влияют на сферу энергомашинострония, «ЭПР» рассказал председатель совета директоров АО «РОТЕК» Михаил Лифшиц.

– Михаил Валерьевич, с чем связан ценовой диктат монозаказчиков? Можно ли как‑то бороться с ним?

– Ценовой диктат – это следствие постепенного укрупнения компаний и роста госсектора, то есть монополизации рынка наших заказчиков. Сегодня мы работаем в условиях рынка покупателя. Доминирование на рынке генерации двух игроков, наблюдаемое сегодня, дает о себе знать. Как нам быть в этой ситуации – понятно: мы не пойдем на митинг за дезинтеграцию отрасли, но еще больше диверсифицируем наш модельный ряд, продолжим работать на других отраслевых и географических рынках.

– А как обстоит ситуация с инновациями в машиностроении?  

– Инновации инжинирингового толка – это производная от рынка, а инновации революционного толка являются производными от социума. К примеру, инновации в медицине или госуправлении появляются потому, что на это есть воля определенных людей. В консервативных отраслях, допустим, в авиации, все не так просто. На данный момент более 80 % мирового рынка занимают Airbus и Boeing, и, решив приобрести самолет, вы получите слот примерно на 2025 год. Причем купите самолет с имеющейся на данный момент спецификацией – проверенной и сертифицированной. Какая мотивация может быть у специалиста, ныне работающего в Airbus, который понимает: что бы он ни придумал, быстро это вряд ли будет воплощено? Второй фактор: безопасность во всех смыслах: безопасность человека, эксплуатирующего систему; безопасность пользователя – в случае с самолетом это пассажир, а применительно к нашей отрасли – потребитель, который может замерзнуть, если инновация не сработает.

Вот и получается, что собственник технической системы находится в некой коллизии между инновациями и риск-менеджментом, ведь любая новинка – это риск. Для частной компании риск измеряется деньгами, которые она может потерять, запустив неэффективный проект. Если подобную ошибку допустит государственная организация, то сначала с нецелевым расходованием средств будет разбираться Счетная палата, затем подключится прокуратура… Делегирование права на риск – прерогатива частных компаний. Но и наш укрупняющийся заказчик, являющийся государственным, понимает необходимость инноваций на самом верхнем уровне – уровне акционеров. Но на уровне эксплуатантов оборудования оно очень ограничено. Эксплуатирующему персоналу скорее интересны инновации в области внедрения каких‑либо цифровых решений, способных облегчить его жизнь, но с точки зрения изменения конфигурации основного оборудования нередко встречаем отторжение в той или иной форме.

Бывают коллизии, когда на встречах с высшим менедж­ментом нас упрекают, что поставленная по новому проекту турбина не содержит новых технических решений или их крайне мало. Начинаем анализировать переговорный процесс с компанией: оказывается, инновации были предложены, но все остановилось на уровне специалистов, которые проверяют конфигурацию оборудования во время согласования технического решения, поскольку для них электростатическая система регулирования – непонятное ноу-хау, ведь они не один год работают с электрогидравлической.

Иногда на стороне заказчика оказывается человек, живущий в реалиях 20‑30‑летней давности, времен выпуска из вуза. Его не особо интересуют технологические новинки и эффективность, актуальна лишь простота эксплуатации тех машин, которые были описаны еще в институтских учебниках. Такая позиция не способствует прогрессу в отрасли. 

– Примерно половина наших турбин идет на экспорт, мы успешно конкурируем с китайскими коллегами в части цены, а с европейскими и американскими в части технических решений.

В Россию постепенно приходят мировые тренды. В ближайшие годы, полагаю, продолжит расти объем малой генерации, увеличится использование газопоршневых установок, продолжится утилизация сбросного тепла.

Что касается отраслевой диверсификации, наша технологическая новинка – паровая турбина с осевым выхлопом появилась не в зоне традиционной генерации. Сейчас мы используем это решение при изготовлении новых машин для мусоросжигательных заводов РТ-Инвеста – одной из российских компаний, действительно заинтересованных в новых технологиях. Вероятно, когда этот продукт станет референтным, на него обратят внимание и системные генераторы.

Другая история – производимые нами судовые турбины. Требования к ним обусловлены развитием судостроения и атомной энергетики. Атомный рынок стал по‑настоящему международным, там сегодня и французские, и американские, и российские игроки, а солирующего покупателя, по сути, нет. Здесь мы также можем придумывать и воплощать инновационные решения, и они будут востребованы.

То же можно сказать о собственной генерации крупных промышленных компаний, где заказчик не привязан к отраслевому консерватизму, поскольку сам живет в конкурентном рынке. Соликамск­бумпром, Новолипецкий металлургический комбинат, Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат хотят, чтобы решения и продукты, применяемые ими, соответствовали требованиям времени и готовы к инновациям.

Хотел бы отметить, укрупнение заказчиков, о котором я упоминал в начале беседы, приводит к формированию консервативных требований к оборудованию и снижает желание реализовывать новые решения в основном оборудовании. Понятно, что можно по мелочи что‑то улучшить, оптимизировать – такие «косметические» инновации не затрагивают технологию и не влекут изменения производственного уклада, поэтому внедряются достаточно легко. А есть инновации, меняющие сложившийся уклад, их внедрение отражается на внутрипроизводственной логистике, количестве персонала, его должностных инструкциях, системе снабжения – словом, меняется привычный образ жизни, и это происходит тяжелее.

– Вы упомянули о новой разработке «РОТЕКа» – сотовых уплотнениях. Расскажите подробнее об этом продукте.

– Это важный компонент, повышающий эффективность машины за счет минимизации зазора между ротором и статором турбины. Сварная сота необходима в любой современной паровой или газовой турбине, авиадвигателях или газоперекачивающих агрегатах на компрессорных станциях. Всего семь компаний в мире умеют делать радиальные сварные сотовые уплотнения. Три производителя находятся в Америке, один в Англии, два в Китае и мы – единственные в России. Уникальность данного решения, выведенного на рынок в конце 2018 года, в том, что компании не раскрывают технологию производства, и мы работали над продуктом с нуля. Нам удалось не только воплотить задуманное, но и добиться более высокого качества, чем у иностранных коллег.  

– Каким вы видите будущее и перспективы развития отечественного энергомашиностроения в горизонте десяти лет?

– Для энергомашиностроения десять лет – небольшой период, ведь турбина, производимая нами, работает 40 лет. Если говорить об электроэнергетике, то на ближайшее десятилетие ее перспективы заданы программой ДПМ-2, а также системой господдержки развития возобновляемой энергетики. Но не стоит рассчитывать на кардинальное преобразование отрасли в результате программы ДПМ-2. Предыдущая программа ДПМ долго раскачивалась, все настолько увлеклись строительством новых парогазовых блоков, что инвестирование средств в поддержание существующего парка ушло на второй план.

Проблема России в том, что у нас сравнительно дешевое электричество, и все подвижки с точки зрения развития происходят в режиме субсидирования, причем неважно, откуда берутся деньги – с рынка или из бюджета. Не буду давать оценок, хорошо это или плохо, в любой отрасли есть социальный аспект, есть ограничение по маневру ценообразования, и мы вынуждены работать в таких условиях. При этом радует, что в Россию постепенно приходят мировые тренды. В ближайшие годы, полагаю, продолжит расти объем малой генерации, увеличится использование газопоршневых установок, продолжится утилизация сбросного тепла. На данный момент в стране более 20 ГВт внесистемной генерации, и энергетический портрет России продолжит меняться. Конечно, не с такой скоростью, как в других странах, в той же Скандинавии трансформация носит шквальный характер.

– Как обстоит ситуация с кадрами? Насколько компетентны нынешние выпускники?

– Пришло поколение ЕГЭ: четырех вариантов ответа нет – задача не решаема! А машиностроение – отрасль про сложные задачи и широчайшую вариативность решений.
На своих предприятиях мы развиваем институт наставничества, активно работаем с профильными кафедрами вузов, проводим научно-технические конференции. Но конкуренция за мозги с зарубежными коллегами никуда не делась.

Источник: Энергетика и промышленность России