Глава Счетной палаты Алексей Кудрин в одном из недавних выступлений привел интересную цифру: выработка на одного работающего, то есть производительность труда, в России составляет примерно $23 в час, в то время как в США этот показатель примерно в три раза больше (отмечу: производительность труда не всегда равна выработке на сотрудника, но оставим это как допущение).

На нашем Уральском турбинном заводе выработка превышает $73 в час. Не меньшие цифры называют и мои коллеги – руководители других российских машиностроительных предприятий.

Можно ли судить о состоянии промышленности просто разделив ВВП на численность работоспособного населения? Считаю, что нет. Приведу еще один пример: по данным Организации стран экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), производительность труда в Люксембурге по итогам 2017 года опережала Россию в 3,7 раза. Но в Люксембурге производятся, в первую очередь, финансовые услуги, а Россия – страна с мощной промышленностью. Такая лобовая оценка неприменима, если не сказать вредна. Необходимо сравнивать производительность труда в разрезе конкретных отраслей промышленности. Такой подход позволит точно понять, где мы сильны, а где есть реальное отставание.

По различным оценкам, сегодня доля государства и госкомпаний в экономике России составляет до 70%. И если ваше предприятие участвует в выполнении госзаказа, то стоимость продукции определяется по формуле: компенсация затрат плюс – внимание – «предпринимательская прибыль», устанавливаемая регулятором.

Завод, поставляющий грузовик для армейских нужд, должен расшифровать его себестоимость вплоть до последнего болта и нормочаса каждого рабочего и прибавить к ней небольшую маржу. При этом, если в расчетах произошла ошибка, то исправить ее можно будет лишь через год, при очередном согласовании затрат. Прямым следствием такой системы является максимальное раздувание себестоимости продукции, а значит – автоматическое снижение показателя производительности труда.

Стоимость электроэнергии на оптовом рынке в России практически в два раза ниже, чем в Германии. Если взять распространенную в российских регионах мощность парогазовых энергоблоков в 220-230 МВт, то средняя выработка на человека на них составляет 88 евро в час. Электростанция такой же мощности в Германии покажет уже 160 евро на одного сотрудника в час. При сопоставимом наборе основного генерирующего оборудования, идентичных технологических процессах и количестве персонала.

Эта разница характерна для всех инфраструктурных отраслей, где тарифы определяются государством. А «предпринимательская прибыль», к примеру, в российских водоканалах, назначается в 5%.

Промышленность, энергетика, ЖКХ – мы обнаруживаем, что показатель производительности труда, выраженный не в натуральных, а в финансовых показателях, искажен действиями регулятора. И чиновниками, определяющими экономическую политику страны, к которым относится уважаемый Алексей Леонидович.

В итоге мы имеет систему, дающую нам горизонт планирования всего лишь в один год и лишающую предприятие источника инвестиций для модернизации производства. Но главное – отсутствие стимула для развития. Внедрение современного оборудование, уменьшающего себестоимость выпускаемой продукции, приводит к снижению затрат. А значит – к более низкой цене закупаемой государством продукции в следующем годовом цикле. Парадокс – попытка стать эффективнее в реальности делает предприятие беднее.

Доверие бизнесу, минимум регулирования, создание квалифицированной конкурентной среды – эти меры сделают для российских предприятий гораздо больше любой “адресной” или “системной” поддержки повышения производительности труда.

Михаил Лифшиц, почетный машиностроитель РФ, председатель Совета директоров Уральского турбинного завода.